Постоянная рубрика)))
Постоянная рубрика)))
Как бы вы озаглавили рассказ?
— Прошу садиться. Объявляю совещание открытым. Слушается дело по жалобе госпожи Сибири. – Раздался в тесном душном помещении строгий баритон. Высокий мужчина в черной мантии перелистнул исписанный лист ежегодника. Плеснул минералки в стакан, сделал глоток, прокашлялся. Стукнул пальцем по кнопке селектора и громко скомандовал, — Войдите!
Скрипнула дверь. В душное пространство ворвался свежий морозный воздух, а вслед за ним трое в полушубках (синем, белом и голубом).
— Морозно, — съежилась дама в зеленом платье с разноцветными бутонами на миниатюрной шляпке.
Белый отряхнул ворот полушубка и виновато склонил голову.
Голубой нерешительно шагнул вперед, высморкался в варежку, и спрятался за широкой спиной Белого.
Синий отрешенно застыл в проходе, всем своим видом заявляя Собранию, что его ничуть не волнует происходящее.
— Какая бесцеремонность. Ханжество! Они совершенно не воспитаны! – возмутилась Рыжеволосая бестия в желто-красном костюме.
— Согласна с вами полностью! – поддержала ее дама с бутонами.
— Встаньте, — приказал Главный в мантии белокурой скромнице в белой шубке, отороченной по краю серебряными нитями.
Она привстала, бросила беглый осуждающий взгляд на вошедших, вопросительно уставилась на Главного, ожидая решения Собрания.
— Лишить её родительских прав за ненадлежащее воспитание собственных детей, — стукнула молоточком по столу Рыжеволосая.
— Что скажете, госпожа Сибирь? — задумчиво произнес Главный. – Вашу жалобу рассматриваем.
— Я поддерживаю, — подскочила Сибирь, зацепила ногой тяжелое кресло, сдвинув его с места, — Наглость и невоспитанность! Я не могу так больше. Вот вы…, — ткнула она пальцем в сторону рыжеволосой соседки, — Помните, что произошло в среду?
— Что? – зазвучал хор из разных голосов присутствующих.
— Декабрь..., — выдержала паузу и ткнула пальцем в сторону Синего, — Он… пустился во все тяжкие и в пьяном угаре разбросал снег по всей Сибири… Прошу заметить — в сентябре.
— Мой мальчик — Сентябрь невиноват. Не по собственной воле он отступил. Он был напуган. Как только Декабрь проспался, мой Малыш вернулся на свое место, — потрепала рыжеволосая Осень по щеке пухлый Сентябрь, который молча дожевывал сочный позднеспелый качан капусты.
— Это не первый вопиющий случай. Каждый осенний сезон у меня одно и тоже. Урожай не вызревает, — не унималась Сибирь.
— И у меня, — неожиданно поднял руку в поддержку выступающей господин по фамилии Дальневосточный.
— И у меня, — робко поддержал их вечно зевающий Урал.
— А от вашего, мадам, Февраля и мой младший систематически страдает, — ткнула веткой цветущей розы дама в зеленом платье в Голубого, — снег в июне это беспредел, я вам скажу.
— Февраль… Он… Он… просто шалит, — попыталась оправдать сына белокурая Зима, провела пальцем по серебряной оторочке ворота и случайно смахнула на стол снежинку.
— А вы что молчите, Весна, — продолжала атаку Сибирь, — вам нечего сказать?
— Все мои дети жалуются на Февраль. Марту он покоя не дает, да и апрель от его разгульной жизни страдает, — теребила она рукав пиджака, сотканного из распустившейся сирени.
— А у меня еще и весь май в снегу, — воодушевился Дальневосточный.
— Не только у вас, — зыркнула на него Сибирь.
— Тишина! — стукнул молотком по столу господин Год так, что осевшая под столешницей пыль подскочила и приземлились на его черную мантию.
— Я постараюсь их перевоспитать, — всхлипнула Зима.
— Вот только не нужно слякоти. Не позорьте фамилию. Вы все-таки как –никак Снежная. Внимание! Вердикт! — провозгласил господин Год, — привлечь Снежную Зиму Вьюговну к административной ответственности за ненадлежащее исполнение ей родительских прав. Поставить Снежного Декабря Морозовича на учет в Органы по смене времен года, за Снежным Февралем Морозовичем установить надзор по месту жительства. Снежному Январю Морозовичу объявить устное замечание.
Как бы вы озаглавили рассказ?
— Прошу садиться. Объявляю совещание открытым. Слушается дело по жалобе госпожи Сибири. – Раздался в тесном душном помещении строгий баритон. Высокий мужчина в черной мантии перелистнул исписанный лист ежегодника. Плеснул минералки в стакан, сделал глоток, прокашлялся. Стукнул пальцем по кнопке селектора и громко скомандовал, — Войдите!
Скрипнула дверь. В душное пространство ворвался свежий морозный воздух, а вслед за ним трое в полушубках (синем, белом и голубом).
— Морозно, — съежилась дама в зеленом платье с разноцветными бутонами на миниатюрной шляпке.
Белый отряхнул ворот полушубка и виновато склонил голову.
Голубой нерешительно шагнул вперед, высморкался в варежку, и спрятался за широкой спиной Белого.
Синий отрешенно застыл в проходе, всем своим видом заявляя Собранию, что его ничуть не волнует происходящее.
— Какая бесцеремонность. Ханжество! Они совершенно не воспитаны! – возмутилась Рыжеволосая бестия в желто-красном костюме.
— Согласна с вами полностью! – поддержала ее дама с бутонами.
— Встаньте, — приказал Главный в мантии белокурой скромнице в белой шубке, отороченной по краю серебряными нитями.
Она привстала, бросила беглый осуждающий взгляд на вошедших, вопросительно уставилась на Главного, ожидая решения Собрания.
— Лишить её родительских прав за ненадлежащее воспитание собственных детей, — стукнула молоточком по столу Рыжеволосая.
— Что скажете, госпожа Сибирь? — задумчиво произнес Главный. – Вашу жалобу рассматриваем.
— Я поддерживаю, — подскочила Сибирь, зацепила ногой тяжелое кресло, сдвинув его с места, — Наглость и невоспитанность! Я не могу так больше. Вот вы…, — ткнула она пальцем в сторону рыжеволосой соседки, — Помните, что произошло в среду?
— Что? – зазвучал хор из разных голосов присутствующих.
— Декабрь..., — выдержала паузу и ткнула пальцем в сторону Синего, — Он… пустился во все тяжкие и в пьяном угаре разбросал снег по всей Сибири… Прошу заметить — в сентябре.
— Мой мальчик — Сентябрь невиноват. Не по собственной воле он отступил. Он был напуган. Как только Декабрь проспался, мой Малыш вернулся на свое место, — потрепала рыжеволосая Осень по щеке пухлый Сентябрь, который молча дожевывал сочный позднеспелый качан капусты.
— Это не первый вопиющий случай. Каждый осенний сезон у меня одно и тоже. Урожай не вызревает, — не унималась Сибирь.
— И у меня, — неожиданно поднял руку в поддержку выступающей господин по фамилии Дальневосточный.
— И у меня, — робко поддержал их вечно зевающий Урал.
— А от вашего, мадам, Февраля и мой младший систематически страдает, — ткнула веткой цветущей розы дама в зеленом платье в Голубого, — снег в июне это беспредел, я вам скажу.
— Февраль… Он… Он… просто шалит, — попыталась оправдать сына белокурая Зима, провела пальцем по серебряной оторочке ворота и случайно смахнула на стол снежинку.
— А вы что молчите, Весна, — продолжала атаку Сибирь, — вам нечего сказать?
— Все мои дети жалуются на Февраль. Марту он покоя не дает, да и апрель от его разгульной жизни страдает, — теребила она рукав пиджака, сотканного из распустившейся сирени.
— А у меня еще и весь май в снегу, — воодушевился Дальневосточный.
— Не только у вас, — зыркнула на него Сибирь.
— Тишина! — стукнул молотком по столу господин Год так, что осевшая под столешницей пыль подскочила и приземлились на его черную мантию.
— Я постараюсь их перевоспитать, — всхлипнула Зима.
— Вот только не нужно слякоти. Не позорьте фамилию. Вы все-таки как –никак Снежная. Внимание! Вердикт! — провозгласил господин Год, — привлечь Снежную Зиму Вьюговну к административной ответственности за ненадлежащее исполнение ей родительских прав. Поставить Снежного Декабря Морозовича на учет в Органы по смене времен года, за Снежным Февралем Морозовичем установить надзор по месту жительства. Снежному Январю Морозовичу объявить устное замечание.